С какого черта тебе вдруг надоело жить, герой?

  Герой. С самого детства нам забивают голову коварными стереотипами из волшебных сказок, легенд и мифов. Герой, говорят они, это рыцарь, бросающий вызов чудовищу во спасение заточенной в мрачном замке принцессы. Орфей, опьяненный горечью потери своей возлюбленной, бросившийся за нею в царство Аида - герой. Ромео и Джульетта, - бессмысленно загубленные жизни, - принесшие себя в жертву во имя любви - тоже герои. И мы верим, черт возьми, впитываем каждой клеткой кожи. Страницы истории так и шепчут "будь героем", призывая совершать поступки, которые нам не нужны. Героев восхваляют, слагают легенды, сочиняют баллады и стихи, угощают яствами; им отдают красавиц в жены и завещают полцарства в придачу. Мир окунается в хаос безумства поступков.

  Вега тоже считал, что героизм - достойно восхищения, уважения. Доблесть и честь. Его так воспитали. Протягивать руку помощи нуждающимся. Подставлять вторую щеку под удар, коль первой уже прилетело. Не возвышать себя над другими - все равны. Поэтому он здесь, на Нормандии. Делает то, что получается лучше всего. Совершает поступки, которые... ему не нужны. Получая моральное удовлетворение от того, что может быть кому-то полезным. Достаточно погладить по головке или почесать за ушком, как котенка, и того гляди довольно замурлыкает. Но не его вина в том, что он так падок на ласковое слово. Джеймс не помнит, когда в последний раз звучали искренние ноты любви в его сторону. Той самой любви, которой полна мать. Бескорыстной. Чистой. Как нечто первозданное и нетронутое. "Я люблю тебя за то, что ты есть". "Я просто люблю тебя". Любви, которой не бросаются в ночь плотских утех. Которую не забирают поутру с собой, как нечаянно забытый на столике датапад. Любовь, которую нельзя заслужить. Она просто есть. Но волею судьбы приходит не ко всем нам, оставляя нас как рождественский разноцветный носочек висеть без подарка внутри. Не его вина, что пустоту так хочется заполнить. А она движет им, вертит как хочет - он поддается.

"Тем горше было каждое новое разочарование. Мой личный рекорд составлял тысячу разочарований в сутки, и я не собирался на этом останавливаться. "
- Макс Фрай. Неуловимый Хабба Хэн.

Герой. Пропитанное вкусом фальши и разящее запахом пафоса слово. Теперь Вега его ненавидит. Возненавидел еще тогда, когда оно встало между ним и Шепард прочной каменной стеной, через которую ему пришлось тянутся к ней. А потом привязалось и к нему, как позорное клеймо, предательски выглядывающее из под рукава рубахи. Разве не видит Шепард, как горечь кусает его губы, от того он поджимает их. Как воинственно ежится морщинка меж бровей? Как напряженно заходили желваки? Он не просил этой медали, фальшивой, из свинца. Но они повесили ее ему на шею. Так вот, значит, как? - Перешептываются души колонистов за спиной. - Вот, значит, так.

  Джеймс покорно спрыгивает с импровизированного турника, звонко ударяясь берцами о металлический пол. Вега уже понял, что попадает под щедрую раздачу выговоров от Шепард, давно назревающих. Это должно было случится еще несколько дней назад, перед событиями на Марсе, когда он осмелился возразить самой капитан Шепард. Вега не из тех, кто ставит под сомнение приказы командующих офицеров. В Альянсе его знали как самого преданного и покорного служащего, в противовес Шепард, которая всегда действовала исходя из личных убеждений. Говорят, дурной пример заразителен. Ее же оружием против нее самой. "Делай, что хочешь, Вега", "Делай, что хочешь, Шепард" - взаимно махнув друг на друга рукой, каждый все решил для себя.

  Все пошло не так с самой первой встречи. Их знакомство, точно оплот, понесло течением в неверном направлении. Лейтенант Вега - гражданка Шепард. Надзиратель - заключенный. Все должно было сложится не так. Шепард должна была стоять за трибуной в нарядной военной форме и произносить свою вдохновляющую речь, призывая Вселенную откликнутся на зов помощи. Разве не это должны делать люди? Люди, турианцы, азари, кварианцы... Разве их не учат протягивать руку помощи? Ее должны были транслировать по всему экстранету. Каждая система, каждая планета в системе, каждый дом на планете и семья, живущая в нем. Они все должны были прилипнуть к экранам, внимая словам капитана. Джеймс - идеалист. Оттого все представлял по-своему. Но мир никогда не был идеальным. Шепард никогда не была идеальной. И такой неидеальной Джеймс увидел ее в ту первую встречу. Вот она, всего лишь женщина. Могла бы отдать свои лучшие годы какому-нибудь счастливчику; стать ему верной женой и отблагодарить его за взаимную верность парой розовощеких малышей. Но нет, она выбрала хаос, борьбу и страдания. Или это они выбрали ее? Он дважды разочаровался. Героизм - ложь. Сытная ложь, набивающая желудки чревоугодников. Вега видел сидящую перед ним жертву, каким был и он сам, совершенно того не осознавая. Находил в ней родство. И иллюзорные нити соткали новый портрет, который Вега не мог не идеализировать.

"Я знаю, что это неправильно — заранее связывать с людьми какие-то ожидания, а потом сердиться, что они их не оправдали. Теоретически — знаю. Но практика у меня от теории пока здорово отстаёт."
- Макс Фрай. Мертвый ноль.

Его массивная фигура плотной тучей нависала над ней, сдавливая со всех сторон своей тенью. Она, напряженная точно струна, гибкая - как не коснись, не порвется, заиграет. Тонкий холодный палец льдиной упирается в его грудь. Отступает назад, склонив голову. Не стыд скрывает - злость. Ни Земле, ни кому-либо еще не нужны герои. Ему ли не знать? Он тоже нашел бы, что сказать ей в ответ на обвинение. Так много слов скопилось - некуда вмещать. Но каков в них смысл? Кидать друг в друга упреками, когда на том конце галактики гибнут семьи, не успев выдохнуть последние слова любви своим родным. Она - это она. Он - это он. "Делай, что хочешь, Вега", "Делай, что хочешь, Шепард"... И каждый поступал так, как считал нужным.
- Можешь так думать, Шепард. Я лишь делаю свою работу.  - беззаботно пожимает плечами в ответ, будто его спросили о том, что он будет есть на ужин. - Если это хоть как-то поможет выиграть войну, я сделаю это еще раз. A toda costa. - тяжелое дыхание из-за сдавленной огорчением груди. Вега обогнул ее миниатюрную фигуру, в два счета оказавшись у своего стола. Мгновение молчания между ними он прервал бряцанием запчастей и деталей, хаотично валяющихся на поверхности. И снова это обжигающее чувство - ее взгляд. Смотрела ли он ему в глаза, или на шрам, что ниже? Гуляла ли взглядом по ветвистым изгибам татуировки? Какие вопросы щекотали ее изнутри? Не самое ли время им расставить все точки над i? - Ты хорошо танцуешь, Лола? - Вега сжимает кулак в ладони, косточки испуганно хрустят. Лола. Долорес. "Скорбящая" Дева Мария. - Ты ведь знаешь мой послужной список. - Джеймс выходит в самый центр ангара, как на середину арены, разминая уставшее тело. Ему хочется знать ее настоящую. Не ту Шепард, что размещают на призывных плакатах. Не ту Шепард, что показывают в новостях. И не ту Шепард, что грозится отчитать его как зеленого мальчишку. А ту, что он видел в Ванкувере. Ту женщину, что сидела перед ним, съежившись, глядя в пол пустым взглядом. Ту, что просила не называть ее коммандером. Ту, к которой он смог дотянутся.

"Нужно рассортировать кашу, до краёв заполнившую мою большую тяжёлую чугунную голову, разобрать её по зернышку: рис направо, овёс налево, просо в центре, шелуху в окно."
- Макс Фрай. Энциклопедия мифов.

Я знаю тебя лучше, чем тебе кажется.
  "Мы столько лет живем вместе. Я думала, что знаю тебя, но все это время я жила с чужим человеком." - фальшивая слеза довольно блестит под ее идеально накрашенным глазом. Помнишь эту картину? Ее рисуют уже больше сотни лет. Двести лет назад, или вчера. В книгах ли, в фильмах ли. Каждый раз по-новому, добавляя и убирая детали, как устаревшие декорации, но оставляя сюжет нетронутым. И каждый раз, как в первый, мы слепо впадаем в сладкое заблуждение, жертвенно укутываясь в плотный кокон нитями его паутины. Я тебя знаю. И мягкое волокно обвивается вокруг шеи. Я тебя знаю. Шелк блаженно укладывается на глаза. Она может и дальше верить в то, что знает его. А он может и дальше заблуждаться в своих домыслах на ее счет. Психология перестала быть наукой, ее издания худеют и превращаются в краткие пособия. И они повально бросились развивать в себе способности Фрейда; заваливаться в чужие дома со своим мнимым Фен-Шуем, раскладывая по полкам и расставляя по местам вещи так, как им кажется будет лучше для других. Ведь они всегда знают, как будет лучше для нас. Все знают, что лучше для нас, кроме нас самих. А потом выключается свет, и тараканы в чужой голове вылезают из своих углов, чтобы править этим домом. Нет. Шепард не знает его. Если бы знала, то не стала задавать свои вопросы. Все было бы предельно ясно. Вега не из тех людей, что ведут светские беседы или жалуются кому-то на жизнь. И не из тех, что ведут разговоры по душам, даже под властью бутылки рома или текилы. "Ты - солдат. Солдату душа не нужна." - Альянс выбивает ее кулаками и ногами, делая из своих солдат покорных роботов. Нет души - нет чувств. Нет чувств - нет боли и страха. Джеймс это понимал. И стал прятать чувства и душу в глубоком темном месте, куда не дотянется чужая рука. Рука Шепард, к примеру. Уж лучше пусть она тянется к его лицу и бьет со всей силой. Физические раны быстро заживают.

  Ага, - довольная ухмылка, - ты еще и мозгоправ, Шепард? Шаг вперед, два назад. Такой он этот танец, до первого удара. Но не ему нужен этот танец. Двадцать минут назад прохладный душ потушил разыгравшееся внутри пламя, а холодный металл турника остудил догорающие угли. И если все же ему захочется зарядить свой кулак яростью, то удар он занесет над боксерским мешком, так удачно оказавшимся на борту Нормандии. Шепард ведь тоже страдает этими приступами? Разбушевавшейся, как неоседланный конь, ярости. Теперь для этого случая у нее будет Вега. Джеймс не против стать тем самым мешком и получить хорошую встряску. Так он будет чувствовать хоть что-то новое, отличное от того, что грызет его изнутри как тысячи прожорливых крыс. Ничего приятного в смерти нет, Джеймс. А может быть есть, Лола?

  Вега ловит взглядом каждое ее движение. Шепард движется изящно, хотя и не старается. Все же женщину в ней не спрятать. Даже под застиранной и потертой формой Альянса застенчиво скрываются плавные линии ее изгибов. Вега никогда не смотрел на нее с этой стороны. Для него она была примером для подражания - хорошим командиром, который не перестал быть солдатом. Но все чаще он находил в ней простого человека, женщину. Кошку? Нет. Она не похожа на кошку. Кошка действует слишком размеренно и вальяжно, не торопясь жить. В Шепард таится что-то дикое, что-то вынужденное. Она может больно укусить, но до последнего прячет свои клыки. Может быть, она однажды укусит и его, а пока он наслаждается этой игрой. Шаг назад, уклон влево, выпад. Как маленький ребенок, прильнувший руками к запачканному стеклу клетки дикого зверя. Что может быть более увлекательным? - И что же обо мне говорят? - уклон, за ним еще один. Джеймс не нападает, выжидает. Он всегда был осторожен. Во всем. И в таких вот разговорах, где каждое слово, как ценная информация для разведчиков и шпионов, рано или поздно используют против него. Альянс учит молчать. И Джеймс с этим согласен. Если ты хоть наполовину хорош так, как о тебе говорят. И что же о нем говорят в действительности? Помнится, Хакет как-то сказал, что такие как Вега нужны Альянсу, что за ними будущее. Какие такие? Испуганные, брошенные и предоставленные самим себе мальчики, хватающие в свои руки ответственность за чужие жизни, наивно полагая, что смогут всех спасти? Джеймс всегда думал, что лидеры знают "что и как" делать. Просчитывают на десять шагов вперед. У хороших лидеров всегда есть план А и план B, у отличных - план С прячется в переднем кармашке кителя. Хороший лидер знает каждого своего солдата и использует как уникальное оружие, направленное точно в цель. Хороший лидер не боится вести своих солдат в бой. Но вот как обстоят дела на самом деле. Даже на лице Шепард читаются скрывающиеся в глубине сомнения, и страх в глазах из-за каждой пули, летящей в сторону своего отряда. Мудрость и опыт лишь ускорят скорость твоих реакций, но ты никогда не будешь знать точно, "что и как" делать. Никаких тебе десяти шагов. Потому что жизни плевать на твои далеко идущие планы, она любит играть нечестно. Так ли он плох на самом деле, как думает сам о себе? Джеймс всегда ставит высокие планки, к которым не то, чтобы дотянутся, нельзя допрыгнуть.

ты зеркало мое, а я твое.
но вместе нам не быть -
по разные мы стороны стекла

Может и мне это поможет стать героем, Джеймс? Вот опять. Шипит в ухо как гадюка скользкое "герой". И Вега, теряя контроль, поддается накатившей злости. Удар в живот. Без подачек. Без сожалений. Кто теперь здесь дикий зверь? Шепард быстро ретируется, будто не удар - пустяк. Улыбается, радуясь найденной болевой точке. Он может молчать и скрывать чувства хоть целую вечность, его все равно можно читать как открытую книгу, по жестам и выражению лица. Опять эти брови, тесно прижатые друг к другу. Боевая стойка скул и раздутые от гнева ноздри. Как маленький ребенок надувает губы, не хватает только сложенных на груди рук в театральной манере. Мальчишкой ты был, Вега. Им и остался. Когда-нибудь, твой внутренний мир вырвут из груди, помнут как жалкий лист бумаги, трижды плюнут и засунут обратно. Тогда ты станешь другим. Может быть, перестанешь быть таким наивным. - Если ты хочешь стать героем, Шепард, мои секреты тебе не помогут. Я думал, ты знаешь, что случилось... - движения чуть более агрессивные. И снова удар. Прилетел бы в ребро, но Джейн ловко уклоняется. - Это ведь ты уничтожила Базу. И все камнем пошло ко дну. Данные, в пользу которых он сделал свой выбор, ставшие бесполезной фигней, когда она, на лучшем корабле и с лучшей командой, стерла притон Коллекционеров в пыль. Жертва целой колонии. Альянс до последнего скрывал в чем дело, хотя знал. Андерсон знал. Хакет знал. Но на инструментроны приходили только указания "что делать", без всяких объяснений зачем. "Вот-с, лейтенант, передовое оборонное орудие для колонии - установите точно по инструкции." Приказ есть приказ. Они могли хотя бы предупредить, но молчали. До последнего. А потом бросили слова благодарности, как кость бездомной псине. Может Веге никогда и не быть высшим офицером? Нет в нем должного хладнокровия. И на жертвы чужих жизней он не согласен.

  Тебе бы держаться подальше от женщин, Вега. Из-за женщин все беды. - Как я и сказал, я лишь делаю свою работу. Даже если это значит, что придется отдать свою жизнь. Что она теперь стоит? И такой платы будет мало, чтобы оплатить свои долги перед погибшими по его вине людьми. - Разве тебя этому не учили в Альянсе? Учили, конечно. И Шепард ползала лицом в дерьмо. Только она совсем на него не похожа. - А в чем твой секрет, Лола? М? Может и мне будет проще закрывать глаза на гибель целой системы? - один замах за другим загоняют Шепард в угол. Вега уже забывает, что перед ним коммандер, с которым бы не следовало говорить в таком тоне. Со старшим по званию так не положено. Много чего еще не положено, но с Шепард все по-другому. Поднимать эту тему тоже не следовало. Она сделала всем одолжение, отсрочив прибытие Жнецов. Вега все понимал прекрасно, но соскользнувших с губ слов не вернуть...